Имя коня наполеона. Любимый конь наполеона

Не так давно появилась новость о том, что найдено копыто любимого коня Наполеона, которое считалось утраченным на протяжении более 2 веков. И это послужило поводом вспомнить биографию самого Маренго – коня, на котором Наполеон Бонапарт участвовал в битве при Аустерлице. Тем более что судьба коня не менее интересна, чем судьба его знаменитого владельца.

Наполеон Бонапарт впервые увидел Маренго после завершения египетской кампании, в 1799 г. И хотя в конюшне императора числилось не менее полусотни серых арабских жеребцов, считается, что именно Маренго был под седлом Наполеона в битвах при Маренго (1800 г.), Аустерлице (1805 г.), Ауэрштедте и Йене (1806 г.), а также Ваграме (1809 г.) В Россию Бонапарт также вторгся, восседая на спине Маренго.

Битва при Ватерлоо в 1815 г. стала последней совместной битвой Наполеона и Маренго. Конь был ранен и достался британцам, а затем был переправлен в Англию как трофей. Арабский жеребец долгое время выставлялся для обозрения общественности, а затем, когда интерес публики к любимому коню Наполеона угас, новым хозяином Маренго стал офицер Уильям Ангерштейн.

Любимый конь Наполеона Маренго

Маренго прожил долгую даже по современным лошадиным меркам жизнь и умер в 1831 г., пережив знаменитого владельца на 10 лет.

Когда конь умер, 2 передних копыта пошли на изготовление табакерок, одна из которых стала украшением Сент-Джеймсского дворца, а вторая более 2 веков считалась утраченной. Но недавно пропавшее копыто любимого коня Наполеона Маренго обнаружилось в кухонном шкафу дома, принадлежавшего потомкам Уильями Ангерштейна, в Сомерсете. Реликвию передали в собственность лондонского Музея кавалерии.

Скелет любимого коня Наполеона Маренго хранится по сей день в Национальном музее армии (Лондон).

На фото: скелет любимого коня Наполеона Маренго в Лондонском музее

Наряду с непревзойденными рекордистами дорожек ипподромов, великими производителями и непобедимыми чемпионами в спорте в анналы истории вписаны и клички лошадей, которым выпала честь носить на себе выдающихся людей. Озаренные блеском славы своих хозяев, они зачастую обретают в ее лучах бессмертие.

…Скелет любимого жеребца Наполеона Маренго выставлен в Лондонском национальном музее армии, чучело Визиря, сопровождавшего императора в битве при Эйлау и в походе в Россию, хранится в музее Великой армии в Париже, а клички многих других лошадей Бонапарта известны благодаря скрупулезным записям его шталмейстеров и биографов.

Нелегко быть конем Бонапарта…

Наполеон предпочитал под седло арабских жеребцов. Большинство его лошадей были серой масти, однако стояли в конюшнях Наполеона и гнедые, и рыжие, и прочие. Были и кобылы, и мерины самых разных пород – за свою жизнь завоеватель Европы успел сменить не одну сотню коней. При этом, по утверждению исследователя этого вопроса Филиппа Оше, «нельзя сказать, что Наполеон любил своих лошадей. Он, скорее, интересовался ими, предпочитал иметь хороших лошадей, но испытывал мало чувств к своим боевым товарищам».

Будущий император, сыгравший огромную роль в реформировании французской кавалерии, никогда специально не учился верховой езде. Лишь в 1784–1785 годах, во время обучения в Парижском военном училище, он взял несколько уроков вольтижировки у господина д’Оверня. Для серьезных тренировок у Наполеона никогда не было времени. В седле он держался скорее по интуиции, сегодня его посадку раскритиковали бы даже в самом обычном прокате. Современный английский историк Джилл Хэмильтон так описывает «фирменную» посадку Наполеона: он сильно сутулился, а его носки в стременах располагались ниже уровня пяток. По словам Эрнста-Отто Оделебена, цитируемого Хэмильтоном, «Наполеон сидел в седле подобно мяснику, во время движения галопом он болтался вперед, назад и в стороны в зависимости от скорости лошади».

Камердинер Бонапарта Констан Вери, известный как просто Констан, в течение пятнадцати лет повсюду следовавший за своим господином, вспоминал: «Император садился на лошадь очень неизящно, и я думаю, он никогда бы не чувствовал себя на ней в полной безопасности, если бы в его распоряжение не доставляли только тех лошадей, которые были уже безупречно выезжены; но во избежание худшего принимались все меры предосторожности, и лошади, предназначенные для императора, должны были выдержать жестокое испытание, прежде чем добиться чести носить его на себе. Их тренировали выдерживать, не шелохнувшись, самые различные мучения: удары хлыстом по голове и ушам, барабанный бой и стрельбу из пистолетов, размахивание флагами перед глазами; к их ногам бросали тяжелые предметы, иногда даже овцу или свинью. От лошади требовалось, чтобы в момент самого быстрого галопа Наполеон смог бы на полном скаку неожиданно ее остановить. В распоряжении Его Величества были только выезженные до невероятного совершенства животные». Подготовкой лошадей для Наполеона занимался его первый конюх Антуан Жарден. По словам того же Констана, Антуан «справлялся со своими трудоемкими обязанностями с исключительным мастерством и ловкостью».

Доподлинно известно, что Наполеон неоднократно падал с лошади, причем в ситуациях, когда профессиональный кавалерист наверняка удержался бы в седле. И ладно бы, если бы это случалось в кутерьме битвы, но император ухитрялся «летать» и во время обыкновенных конных прогулок. А его известное честолюбие порой лишь усугубляло «аварийные ситуации». Секретарь Наполеона Клод-Франсуа де Меневаль в своих «Мемуарах» рассказывает о случае, произошедшем вначале 1803 года в Сен-Клу. Наполеон пожелал сам править каретой, запряженной четверкой молодых лошадей. В экипаже сидели госпожа Бонапарт и ее дочь Гортензия. Наполеон сел на козлы и тронул лошадей, но сумел доехать лишь до ограды, отделявшей парк Сен-Клу от частного владения, а затем потерял контроль над горячими лошадьми. Четверка ринулась прямо на ограду, Наполеон был сброшен со своего сиденья на гравий дорожки. К своему счастью, первый консул отделался лишь легким растяжением руки и несколькими царапинами, пассажиры не пострадали. А ведь все могло кончиться гораздо хуже…

Впрочем, Наполеон отличался удивительной выносливостью: довольно часто ему приходилось проезжать по 20–30 километров, случалось делать в течение дня, меняя лошадей, и стокилометровые марши. К подобным «развлечениям» император относился как к чему-то само собой разумеющемуся, чего не скажешь о его многочисленных конюхах, слугах и адъютантах, обеспечивавших без сна и отдыха перемещения Бонапарта.

Четвероногая армия императора

Антуан Гро. "Бонапарт у пирамид"

В 1804 году, одновременно с созданием самой Империи, на базе конюшен первого консула были образованы Императорские конюшни. Их начальником, именовавшимся главным шталмейстером Франции, с самого начала и до падения Империи был дивизионный генерал Арман-Огюстен-Луи де Коленкур, герцог Виценцкий. Выходец из знатного пикардийского рода, де Коленкур еще до Революции начал службу в королевском кавалерийском полку, в двадцать три года стал командиром эскадрона. Уж он-то, в отличие от императора, был с лошадьми на «ты». Генерал сопровождал Наполеона в Россию, позже написал интереснейшие мемуары, со временем переведенные на русский язык и неоднократно опубликованные.

По состоянию на 1 января 1805 года служба Императорских конюшен, располагавшихся в Сен-Клу, Париже, Вирофле и Мёдоне, насчитывала 533 человека. По свидетельствам камердинера Констана, «Его Величество ценил хороших конюхов, и поэтому принимались все необходимые меры, чтобы пажи получали самое тщательное обучение при подготовке на должность конюха. Чтобы научиться уверенно и с изяществом садиться на лошадь, им приходилось практиковать такие упражнения, связанные с вольтижировкой, которые были бы годны для выступлений в цирке».

Регистр Императорских конюшен сохранил для нас данные о множестве лошадей Наполеона: здесь можно найти их клички, возраст, пол, масть, рост, каждой присвоен номер, зафиксирована дата поступления. Здесь есть серый в яблоках араб Сириус, бывший под Наполеоном при Аустерлице; Стирия, на котором он пересек заснеженный перевал Сен-Бернар в Альпах и участвовал в сражении при Маренго; подаренный русским императором Александром Таурис, на котором Наполеон был при Бородине и въезжал в Москву; Ваграм, последовавший за Бонапартом на Эльбу…

Кстати, последний известен также под именами Инженю и Мой Кузен. Этот вороной жеребец был подарен Наполеону австрийским императором и, похоже, быстро нашел общий язык с новым хозяином. При появлении Наполеона в конюшне Ваграм начинал ржать и бить копытами, в нетерпении ожидая угощения. Наполеон давал ему кусочек сахара, гладил и приговаривал: «Вот ты, Мой Кузен». Маршалы Наполеона обижались: «Мой кузен» – так император обращался к ним в письмах. Кличку Ваграм жеребец получил после знаменитого сражения при Ваграме 6 июля 1809 года.

Если Наполеон – значит, на Маренго?

Надо сказать, Наполеон любил придумывать новые клички своим лошадям, что вызвало впоследствии некоторую путаницу у историков. К примеру, считалось, что на остров Святой Елены экс-императора сопровождал его любимый арабский жеребец Шейх. Однако современные исследования опровергают эту версию. Прежде всего, в 1815 году коню было уже девятнадцать лет, вряд ли он вынес бы путешествие по морю длиной в шесть тысяч верст до затерянного в Атлантике острова. Во всяком случае, одной любви Наполеона для этого было явно недостаточно. Согласно английским источникам, на острове Святой Елены у Наполеона была лошадь, которую он звал Шейхом, но на самом деле этого коня звали Кинг Джордж, и принадлежал он дочери губернатора острова Чарльза Сомерсета. Кинг Джордж был маленького роста, но и на него больной и располневший Наполеон едва мог забраться с помощью слуг. Очевидно, в приступе ностальгии Наполеон переименовал Кинг Джорджа, купленного им у лорда Сомерсета, в Шейха. В мае 1821 года Шейх-Кинг Джордж вез тело Наполеона к месту погребения…

Похожая история связана с Визирем, серым в гречку арабским жеребцом, подаренным Наполеону турецким султаном. Визирь участвовал в битве при Эйлау и сопровождал императора в походе на Россию. По воспоминаниям барона Гурго, жившего на острове Святой Елены, Визирь отправился вместе с хозяином в изгнание, однако скорее всего этот боевой спутник Наполеона пал в 1826 году во Франции. Кроме того, у Наполеона было два Туркмена (один из них в 1809 году был переведен в ведомство внутренних дел, а второй отправился в 1812 году вместе с Наполеоном в Россию) и два Френгана (один пал в 1814 году, а другой был с Наполеоном на острове Святой Елены).

Одна из самых знаменитых лошадей Наполеона – светло-серый (по словам приближенных, «по цвету похожий на сюртук Наполеона») араб Маренго. Этот жеребец принимал участие в сражениях при Аустерлице (1805), Йене (1806) и Ваграме (1809). В сражении при Ватерлоо император ездил на нем с семи до десяти часов вечера. Потом раненного в ногу коня оставили на ферме Кайю. Маренго был захвачен английским офицером Ангерстейном из свиты герцога Веллингтона и в качестве ценного трофея увезен в Англию, где жил при замке Глиссенбург. Пал он в 1832 году в возрасте почти тридцати восьми (!) лет.

Уже упоминавшийся ранее английский историк Джилл Хэмильтон посвятил Маренго целую книгу. По его мнению, история этого жеребца больше похожа на миф, ведь Маренго фигурирует во всех наиболее известных походах Наполеона, начиная со второй Итальянской кампании и заканчивая Ватерлоо. Не скрываются ли под этой кличкой несколько разных лошадей?

Епископ и компания

«Лошади – предатели!» – вполне мог воскликнуть гусарский майор Канувилль, любовник одной из трех сестер Наполеона, Полины. Еще бы, совершенно неожиданно его конь стал причиной императорского гнева: как-то раз во время парада в Париже жеребцы Наполеона и Канувилля столкнулись крупами – видимо, майор «не справился с управлением». Наполеон был взбешен и закричал: «Ваша лошадь слишком молода, а ее кровь слишком горяча. Я отправлю вас охладить ее!» Через двадцать дней незадачливый гусар уже был на фронте в Испании.

«Подстрекателем» с императорской стороны в этой истории стал серый арабский жеребец Али, один из любимцев Наполеона. Прежде чем попасть под седло первого консула, Али служил египетскому правителю Али-Бею. Он был захвачен солдатом 18-го драгунского полка в сражении у Пирамид 20 июля 1798 года. Затем жеребца вновь отбили мамелюки, а через некоторое время он вновь попал к французам. Потом Али возил генерала Мену, который доставил жеребца в Европу и подарил его Наполеону. На Али Наполеон был в сражениях при Маренго, Эслинге и Ваграме; он даже упомянул коня в своем «Мемориале Святой Елены».

Прямо-таки анекдотическая история связана с еще одним конем Наполеона. Дело было в Венгрии. Бонапарт готовился сесть на лошадь, которую держал под уздцы первый конюх Жарден, когда заметил приближение какой-то группы людей. Он спросил у слуги: «Это кто, епископ?» Слуга же подумал, что император спрашивает у него кличку лошади, и ответил: «Нет, сир, это Солиман». Теперь не понял ответа Наполеон, уже явно видевший, что приближается городской епископ: «А я говорю, что это епископ!» – раздраженно сказал он. Испуганный конюх не посмел спорить с императором и покорно заверил его: «Конечно же, сир, это именно он». После Наполеон каждый раз долго смеялся, вспоминая про коня, который неожиданным образом вдруг стал Епископом.

Побывал в императорских конюшнях и английский чистокровный Геродот. Первым хозяином этого весьма ценного жеребца был немец граф фон Плесс, но в 1806 году после захвата Мекленбурга наполеоновскими войсками жеребец был вывезен в качестве трофея во Францию. В императорских конюшнях ему дали кличку Нерон; под седлом Наполеона он участвовал в кровопролитном сражении при Эйлау и походе на Россию. Во время пожара в Москве коню попала в глаз искра, и он частично потерял зрение. Самое удивительное, что жеребец в конце концов вернулся к своему прежнему хозяину. Во время оккупации Франции в 1814–1815 годах прусский фельдмаршал Блюхер, личный друг барона фон Плесса, попытался разыскать коня. Однако Геродот случайно нашелся только в 1818 году в Марселе – еще чуть-чуть, и его отправили бы в Северную Африку…

А еще были белоснежный Бижу, на котором генерал Бонапарт в 1796 году как триумфатор въезжал в Милан после победы при Лоди; всегда невозмутимый участник парадов серый Интендант, подаренный императором Австрии; никогда не устававший оверньский жеребец Канталь; гнедой в яблоках Кюрд, отправившийся с императором на остров Эльбу; светло-серая кобыла Дезире, названная в честь первой любви Наполеона, и многие-многие другие…

В бесконечных сражениях под Наполеоном было убито почти два десятка лошадей! Первый раз Бонапарт лишился боевого коня 17 декабря 1793 года под Тулоном во время атаки форта Мюльграв – тогда он еще был командиром батальона. Последний раз это случилось в сражении при Арси-сюр-Об 20 марта 1814 года, и чуть не стоило императору жизни. Английский историк Дэвид Чандлер так описывает этот эпизод: «Снаряд вражеской гаубицы с дымящимся запалом влетел в землю в нескольких футах от дрогнувшей линии войск. Заметив, что несколько солдат пятятся назад, чтобы спастись от ожидаемого взрыва, император спокойно пустил свою лошадь над этим местом». Генерал Камон уточняет: «Снаряд взорвался, лошадь с вывалившимися внутренностями рухнула вместе с всадником. Император скрылся в облаке пыли и дыма. Однако он поднялся на ноги, без единой царапины и, сев на другую лошадь, поехал осматривать позиции других батальонов».

Всего в период с 1805 по 1815 год французская армия потеряла более пятисот тысяч лошадей – убитых и покалеченных в сражениях, погибших от голода и холода. Один только поход на Россию стоил Франции пятидесяти тысяч лошадей. Коневодство многих стран Европы было разорено наполеоновскими войнами, не говоря уж о боевых потерях. Вряд ли лошади поставили бы памятник Наполеону…

Сергей Нечаев

*Мамелюки - профессиональные воины-рабы из пленных, в средневековом Египте составляли гвардию правителя. Наполеон привез из Египетского похода целый эскадрон мамелюков, участвовавший затем в его завоеваниях. Несколько из них, в том числе Али, были личными телохранителями Наполеона.

По словам историка Фредерика Массона, «Наполеон был человеком, который в своей жизни большую часть дорог проделал на спине лошади». Действительно, более 20 лет своей военной эпопеи в Европе, Африке и России, Наполеон провел преимущественно верхом в седле.

Вместе с тем, имеющий военную профессию артиллериста, во время учебы в Парижской военной школе он получил незначительное количество достаточно формальных уроков верховой езды. Несмотря на репутацию плохого наездника, Император славился своей выносливостью и был способен длительное время двигаться галопом, оставляя позади офицеров своего штаба и даже всадников эскорта.

Чтобы не доставлять неудобств венценосному всаднику, лошади Наполеона проходили специальную подготовку. По свидетельству первого камердинера Императора Луи-Констана Вери, «в распоряжении Его Величества были только выезженные до невероятного совершенства животные».

В общей сложности, за период правления Наполеона в Императорских конюшнях состояло около 6000 лошадей, служивших лично Императору и его окружению (100–130 лошадей одновременно), а также транспортирующих кареты и повозки.

Наполеон отдавал предпочтение арабским скакунам – одной самых красивых, грациозных, резвых и выносливых пород лошадей.

Во время военных кампаний Император мог воспользоваться любой попавшейся под руку армейской лошадью, но в его личной конюшне состояли 30 лошадей, имеющих ранг «Лошадей Его Величества» – за период Империи их штат менялся более трех раз, и, таким образом, через конюшню прошли более 100 лошадей, из которых только несколько стали широко известны благодаря личной привязанности Наполеона или участию в знаменитых сражениях.

Одним из любимых коней Наполеона был светло-серый арабский скакун Маренго (по свидетельству современников, «по цвету похожий на сюртук Наполеона»).

Портрет Маренго кисти Гро, 1801

Шестилетний низкорослый жеребец ростом всего 145 см был привезен из Египта в 1799 году, и служил императору верой и правдой много лет. Свое новое имя он получил в честь победы над австрийской армией при итальянском городе Маренго, которая произошла 14 июня 1800 года.

Конь участвовал в сражениях при Аустерлице, Йене и Ваграме, сопровождал Наполеона в российской кампании. За годы службы был ранен восемь раз, но не потерял своей отменной храбрости.

Маренго изображен на большом количестве конных портретов Наполеона.

Наполеон в битве при Ваграме

Наполеон на Маренго в битве при Ватерлоо

При Ватерлоо коню было уже 22 года, но он так же резво, как и раньше, ходил под седлом Императора. Во время битвы Маренго был ранен в ногу и захвачен английским офицером из свиты герцога Веллингтона, который в качестве ценного трофея увез его в Англию.

В Англии Маренго ожидала высокая популярность. Художник Джеймс Уорд продал бесчисленное множество копий литографии романтического изображения коня, который смотрит через море и скорбит о своем хозяине. Подпись к картине гласит: «Портрет Маренго, любимого арабского коня, на котором Наполеон Бонапарт был в битве под Ватерлоо. Собственность капитана Говарда». В течение нескольких месяцев после того, как Королевская академия открыла новую выставку живописи 26 мая 1826 года, рекордное количество зрителей посетило Somerset House, где главным экспонатом была картина Уорда.

Вятка - родина слонов

Любимым конем Наполеона был жеребец вятской породы

О бесславном для французов окончании кампании 1812 года знают все. Однако, немногим известно, что некоторые дивиденды эта война Наполеону все же принесла. Самым главным плюсом, как считают европейские ученые, был вывоз во Францию знаменитого жеребца вятской породы Савраски-IV. Вятская порода была выведена в XVI веке путем сложного скрещивания лошадей гольдштинской, английской и буденновской пород. Вятские кони славились повышенной выносливостью, великолепной резвостью и утонченной грацией. Самым известным жеребцом этой породы в начале XIX века являлся Савраска-IV (от Савраски-III и Апробации), принадлежавший известному сахарному магнату Петру Двоеглазову. К нач алу 1812 года Савраска-IV выиграл множество скачек, в том числе Дерби 1810 года и Приз Товарищества Коннозаводчиковъ дважды. К сожалению, в период боевых действия 1812 года Двоеглазов не успел эвакуировать Савраску на восток и при взятии французами Москвы чемпион в качестве бесценного трофея достался Наполеону. Бонапарт, как известно, являлся знатоком коннозаводства и большим ценителем высокопродных лошадей. Он души не чаял в своем новом любимце - чистил два раза в день, заплетал гриву в косы, кормил морковкой и дефицитным кубинским сахаром. Как утверждают французские историки культуры, коня для знаменитой бронзовой статуи Наполеона в Руане официальный скульптор императора Франциск-Жозеф Босио лепил именно с вятского жеребца. Несколько лет Савраска триумфально выступал на скаковых дорожках Европы. Газета «El Figaro» писала в те годы: «Несомненно, этот жеребец вятской породы является жемчужиной Эпсомского ипподрома, усладой для знатоков, лучиком солнца, осветившим Париж из далекой Вятки». После окончания скаковой карьеры Савраска использовался в качестве производителя, его потомство не уступало отцу по спортивным результатам, лош ади этой линии считались элитными и стоили баснословных денег.
Возвратились потомки знаменитого жеребца на историческую родину полвека назад - в 1958 году на Международном Форуме коннозаводчиков в Нанси Кировской госконюшней был прибретен жеребец вятской породы Антуан де Виль. Несмотря на высокую стоимость (оплатили покупку опционом на поставку 20 тонн свеклы урожая 1959 года), Антуан де Виль полностью оправдал вложенные в него средства: уже в стартовом сезоне он был вторым в Котельничском дерби, а в 1961 году завоевал Большой Приз Пижанки.
И до сих пор знаменитые вятские лошади радуют кировчан и гостей города, а самые удачливые даже могут прокатиться на потомках Савраски во время праздников и массовых гуляний.

Вячеслав Сыкчин,
независимый историк,
ипполог-краевед